Сравнить цены на книгу: Пересекая границы. Модерность, идеология и культура в России и Советском Союзе; Новое литературное обозрение, 2020

Хотя книга оформлена как монография, ее разделы объединены лишь временем, к которому обращается исследователь. Выстроенные по принципу "от частного к общему", от теории и общих планов - к институциям и отдельным историческим фигурам, они, тем не менее, не связаны общей логикой и могут читаться отдельно. Ни терминология, ни множественные ракурсы, столь тщательно разрабатываемые в начальных главах, далее не применяются.
Пожалуй, наиболее удачна глава 5, посвященная взаимодействию Российской академии наук и просуществовавшей до середины 1930-х Коммунистической академии (в повествовании история доведена до 1929 года). Дэвид-Фокс обращается ко многим архивным материалам, в том числе письмам. Правда, он принимает за чистую монету трескучие формулировки из газетных статей, официальных обращений и стенограмм заседаний, полагая их выражением взглядов участников процесса, тогда как в реальности хлесткие идеологические обвинения использовались в борьбе за положение и ресурсы.
Что касается теоретических глав, они писались в расчете на аудиторию, у которой сложилось какое-то свое представление как о России начала XX века. Наименее понятны усилия, которые автор затрачивает на рассуждения о модерности, противопоставляя ее неотрадиционности (не дав определения этим явлениям). Мысль о том, что абсолютное, чистое новаторство невозможно вне какой-либо преемственности (а именно она скрывается под "неотрадиционностью") - кажется трюизмом. Представление о модерности как универсальности противопоставляется "уникальности" (равной отсталости). Наконец, явно доминирует европоцентричное представление о том, что цивилизация - продукт исключительно западного происхождения и мог лишь заимствоваться "отсталой Россией". Так оказывается, что большевики обещали освободить страну от проклятия отсталости "ценой выхода из-под опеки прогрессивного Запада" (с. 135). Глава реферативна, и не всегда можно понять, какие из этих взглядов Дэфид-Фокс разделяет, а какие лишь цитирует и пересказывает.
Глава об идеологии выстроена согласно картезианскому принципу: понятие расщепляется, в нем показаны разные стороны, которые, однако не сводятся потом воедино. В каком соотношении пребывают рассматриваемые автором ракурсы, как они соотносятся друг с другом, - этот вопрос практически не затрагивается.
Еще больше претензий возникает к главе, посвященной интеллигенции. Определения нет. Автор пишет о ней как о "целостной гражданской силе" (с. 155), о ее "групповом самосознании" (?), субкультуре и ментальности, сформировавшихся в XIX веке (с. 112), "почти по определению" (?) враждебным новой массовой культуре (с. 113). Похоже, что в какой-то момент Дэвид-Фокс причисляет к ней также народников (они в книге не упоминаются). Наряду с интеллигенцией в тексте фигурируют интеллектуалы, по-видимому, представлявшие какую-то часть интеллигенции (см. например на с. 123: "интеллектуалов, цензоров, священников, врачей и революционеров - как бы остры ни были разногласия между ними - часто объединяла враждебность к новой массовой культуре, которую они напрямую связывали с безнравственностью").
Цитаты, показывающие непонимание автором рассматриваемой культуры, можно приводить бесконечно. То мы читаем о "карнавальных и провокационных традициях, из которых в основном складывалась народная русская культура", то о том, что выгода в кругу интеллигенции была почти запретной темой, а еще о ее единодушном отвращении ко всему "бульварному" (интересно, кто, по мнению автора, создавал ту "бульварную" культуру - романы и повести, театральные постановки и эстраду?). В каких-то взглядах "интеллигенты и большевики отчасти сходились", но - без каких либо переходов и пояснений в тексте появляются "большевики-интеллектуалы" и "большевистская интеллигенция"...
Вообще, по ходу чтения возникает немало вопросов к научному аппарату. Например, автор пишет о "традиционных бинарных оппозициях, столь характерных для СССР в 1920-е годы : партия и интеллигенция, власть и культура, политика и наука". Вероятно, формируя пары из понятий разного уровня, он понимает под оппозицией что-то, не подразумевающее противопоставления.
Есть претензии к переводу. То вдруг "модерность" переведена как "современность" (что явно не одно и то же), то "группы народов" (people) - как "группы людей"...
Книгу можно читать, чтобы получить представление о взглядах на российскую культуру зарубежных исследователей. Хотя - кто его знает, - автор мог и с их трудами обходиться точно также небрежно, как с нашей историей.
Хорошее качество издания, шрифт (особенно у сносок) мелковат. Ни списков литературы, ни именного индекса, ни предметного нет (а если бы был, автор бы и сам увидел многие противоречия собственного текста).